— Хьюго был у тебя? — спросил Виктор. — Просил заштопать?

— Каланжо полчаса назад спрашивал о том же, теперь ты пожаловал. Сплетни распространяются быстро. Хочешь узнать, что произошло?

— Официальное заявление? Можешь озвучить.

— Он чистил пистолет и по неосторожности прострелил себе ногу.

— Тебе его рассказ не показался странным? — Ланьер усмехнулся.

— Тебя это не касается, — отрезала Терри.

Похоже, она не собиралась относиться к нему уважительно, как ко второму или хотя бы третьему человеку в крепости.

— А я, напротив, уверен, что касается. Причем не только меня, но и всех нас. Повезешь беднягу лечиться в мортал?

— Нет. Хьюго отказался: он никогда не покидает крепость.

— В крепости раны плохо заживают, — напомнил Виктор. — Простой порез может кровоточить до весны.

— Это его дело, — отрезала Терри.

«Бам», — ударил колокол на башне. Утро. Включились электрические лампы в коридорах, захлопали двери. Во дворе послышались голоса: обитатели крепости спешили к колодцу.

— Еще один вопрос, последний. Ты на моей стороне? — спросил Виктор.

— Я — врач, — услышал ответ.

«Черт, не нравится мне игра в нейтралитет. Нельзя любить всех, если ты не Бог. Впрочем, как показывает история, Всемогущий готов пролить свою милость далеко не на каждого!»

Утро — это когда бьет колокол. И все «крепостные» (дурацкое слово, но, если вдуматься, отражает суть вещей) торопятся заглянуть на кухню.

Там пахнет хлебом и кофе, полно народу.

Но до кухни Виктор так и не добрался: Том перехватил по дороге.

— Господин Ланьер, вас хочет видеть генерал у себя в кабинете. Срочно.

«Ага! — мысленно воскликнул Виктор. — Хьюго уже нажаловался!»